17 февраля, 2017 
AdminGWP Мaдия Кумaритoвa, влaдeлицa мoднoгo дoмa MADO, рaсскaзaлa o ee мeчтax, o тoм, кaк жилa ee сeмья в Тбилиси 90-x, o пoлитикe, рoдитeляx и дeтяx, истoрии любви ee мужa Гeлы и o тoм, в кaкoй стрaнe жить xoрoшo. В кoмaндe MADO нe тaк мнoгo людeй: зaкрoйщицы, скoрняки, швeи и дaжe сaпoжник. Всe oни прoвeрeны гoдaми, умeют улaвливaть мысль дизaйнeрa с пoлунaмeкa, и дaжe прeдвoсxищaть ee. Тaк Мaдия дeлaeт свoи сумки с oсoбым плeтeниeм, ткaни с уникaльнoй рoсписью, туфли и дaжe дублeнки с вышивкoй.
От закройщицы Катуши до Bottega Veneta
В Латвии Мадия живет последние семь лет: вместе с мужем они снимают дом, здесь выросли их сыновья. И здесь же она теперь создает свою одежду. Но прежде ей пришлось поездить и пожить в разных странах. «Увлечение конструированием одежды началось еще в Тбилиси, откуда я родом. Шила себе одежду в опере, где работала колоритная закройщица и портниха Катуша, — рассказывает Мадия, — В Тбилиси вообще любили одеваться. В городе была вязальная фабрика, где можно было заказывать вещи. Сапожников тоже была тьма тьмущая, и я заказывала у них обувь по своему вкусу». Увлечение модой у Мадии, видимо, от мамы, — та любила быть оригинальной, одной из первых в Тбилиси 50-х надела брюки и села за руль машины.
«Я начала делать свои вещи, когда приехала сюда, в Латвию. Люди иногда не ценят то, чем владеют. Захожу как-то в салон и вижу — лежит сумка, вязаная из кожи, явно ручная работа. Спрашиваю, откуда. Так, говорит хозяйка, это я баловалась. И сейчас я с помощью этой девушки делаю сумки из кожаного переплетения в стиле Bottega Veneta».
Задолго до Анджелины Джоли
В Италии вещи Мадии принимают за местные бренды. «Как-то в Милане зашли с сыном в бутик Celine. Хозяйка бутика показала продавщице на меня и попросила спросить, во что я одета, — рассказала Мадия, — Они же видят сразу: и качество вещи, и выделку. Я призналась, что все «от меня» — от сумки до обуви. Хозяйка на минуту оцепенела, а потом спросила: а где можно приобрести ваши вещи? Я ответила: «Нигде». «Пока нигде», – добавил сын. Вот с этого все и началось. Сын сказал: «Мама, надо делать марку и продавать твою одежду». Кстати, использовать детские рисунки в качестве принтов для платьев Мадия придумала задолго до появления свадебного платья Анджелины Джоли и задолго до нашумевшей коллекции с детскими рисунками Dolce&Gabbana.
«Дело пошло, сейчас вот думаем открыть бутик в Женеве. Моя одежда для самодостаточных женщин, которым не просто нужна удобная одежда. Им не все равно, что на них надето, мои клиентки – инвестируют в себя», — говорит Мадия.
Выкуп за отца
Сегодня у Мадии все хорошо, она живет в Латвии и мечтает на старости лет поселиться с мужем в Тоскане и давить масло из оливок. Но она помнит и тревожные страницы в истории своей семьи. «Я родилась в Тбилиси, четыре поколения нашей семьи жили в этом городе. Бабушки-дедушки там похоронены. Там я закончила школу. Мне близка эта культура. Я даже знаю грузинский язык. Но я – осетинка. И все помню, как было на самом деле», — говорит Мадия. «Мой отец был высокопоставленным чиновником КГБ, и его в 90-х годах украла охрана бывшего президента Гамсахурдиа. Оказалось, что слежка за нашим домом велась месяц. Они знали о нас все: где мы бываем, кто к нам приходит, словом, все, — рассказывает Мадия, — За отцом приехали в министерство, забрали его прямо из кабинета и увезли. Привезли его в заброшенный дом, спустили в подвал и начали допрашивать. Обвиняли его в том, что он перечислил в Южную Осетию какие-то сотни тысяч на покупку оружия. Отец отказывался это признавать, требовал доказательств. Доказать они не могли. Потом папа слышал, как один из них настаивал, чтобы его тут же расстреляли. А второй, у которого жена была осетинка, папе сказал: ты не волнуйся. Я тебя отсюда выпущу. Сторговались на 150 тысячах. А перед этим вставляли ему пистолет в рот и стреляли вхолостую. Развлекались…»
Отца Мадии выпустили в тот же день. «Папа все это рассказывал маме и тете с улыбкой, как фильм», — рассказывает Мадия. Но семья не заплатила. Они немедленно собрали вещи, закрыли дом, сели в машину и уехали куда глаза глядят. Сначала семья поехала во Владикавказ, а потом перебралась в Москву. Однако вскоре в Грузии пришел к власти Шеварднадзе, он пообещал, что все будет хорошо, и семья вернулась. Мадия вспоминает и другую запомнившуюся ей из 90-х историю. «Мы с мамой стояли в очереди за бензином. Мне тогда было 19. И услышали разговор двух мужчин: «Где-то в районе братьев-осетин убили, ты не слышал? Говорят, за это деньги дают. Не знаешь, сколько денег?» Мы с мамой переглядываемся, я спрашиваю: «Мама, у тебя бензин есть?» Она говорит: «Совсем чуть-чуть». «Но все равно поехали отсюда, а?» И мы поехали. «Я с детства профессионально занималась танцами – окончила студию Сухишвили-Рамишвили. А потом поехала поступать в Москву, во ВГИК, — Мадия рассказывает, как оказалась в Москве, — Взяла несколько уроков актерского мастерства у жены Резо Чхеидзе (знаменитого режиссера картины «Отец солдата»), маминой хорошей знакомой. Это был 93 год, смута и кошмар, но я все равно приехала в Москву. А параллельно у меня был роман с моим будущим мужем».
Двадцать лет вместе
Муж Мадии – грузин, родом из Батуми. А познакомились они в Москве по воле случая. «Он отличался какой-то чистотой и надежностью. Не позер, не пытался понравиться. В том кругу, где я вращалась в Тбилиси, были только папенькины сынки, там было принято хвастаться машинами и дорогими игрушками. А этот заработал все сам. Говорил мало. И я, помню, подумала: вот брата бы такого! Хороший же парень, надежный».
Отцу Мадии молодой человек понравился, у него появилась надежда, что тот уведет девушку с актерского факультета. Отец был против ее выбора профессии, но говорить об этом строптивой и своенравной Мадии тогда было нельзя. Муж уверяет, что увидел Мадию во сне. Знал, что ее встретит. А когда встретил – сразу узнал. И с тех пор опекает ее и оберегает. Подруги не верят в такую любовь, а Мадия лишь улыбается. И отвечает на звонки мужа. За время беседы он позвонил ей три или четыре раза, просто чтобы узнать, как дела, все ли в порядке и услышать ее голос.
«Мы с ним во многом похожи, — говорит она, — Но он правильный. И позволяет мне быть такой, какая я есть. Если бы не эта стена за моей спиной, я многого бы не смогла сделать.»
Главная любовь жизни – сыновья
«Я их обожаю, — говорит Мадия, — готова все время целовать, вдыхать их запах, обнимать…»
«Младший сын сейчас уже просто устал от нашей любви. Перелюбили. Он сейчас уже двухметровый мужчина 18 лет, а я все хочу его целовать, тискать… Он любит свою девушку и я вижу, как им обоим хорошо. Они такие чистые и светлые. И я так рада за них. Говорят, что теща вроде бы должна бы ревновать, но нет! У меня только радость за моего ребенка». Мадия считает, что с детьми нужно разговаривать, но никогда не кричать.
«Я понимала, что ребенку нужно многое дать, что будет крепко держать его в этой жизни. Нет более несчастных людей, чем недолюбленные в детстве. Ребенку нужна любящая мама. Не бабушка или няня. Считаю, что все наши комплексы, проблемы и все прочее идут с детства. Поэтому я всегда делала все, чтобы у моих детей было счастливое детство, и не жалею об этом».
Мои сыновья не пьют и не курят. И я считаю, что это тоже достижение. Они учатся, и я думаю, что вырастив сыновей, могу реализовать свой потенциал, развивать марку и делать женщин модными и красивыми.»
Опубликовано в рубрике