Портал Южной Осетии

Oдин из вaжнeйшиx путeй с Сeвeрнoгo Кaвкaзa в Зaкaвкaзьe шeл чeрeз ущeльe, кoтoрoe пo-oсeтински нaзывaeтся «Aрвы кoм» – «Нeбeснoe ущeльe», или Дaйрaн, Дaйрaны кoм – «Дaрьяльскoe ущeльe» (пeрс. Dar-i-Alānān – «Ворота алан«, «Gate (Door) of the Alans»). Часть ущелья южнее с. Ларса носит название Дайраны нарæг – «Дарьяльская теснина». В целом ущелье помещается между с. Чми и известным укреплением к югу от с. Ларса.

Впервые название Дарьяла появляется в трехъязычной надписи персидского шаха Шапура I около 262 г. и в пехлевийской надписи верховного персидского жреца Картира (между 276 и 282 гг.). В надписях сообщалось о провинциях Персидской империи «до горы Кавказа и Ворот алан». Так обозначался северный предел персидских владений в данной части Кавказа, за которым лежали уже владения алан.

Издавна для военного и торгового контроля пути на его южной оконечности в Иберии создавались некоторые укрепления. Полагают, что впервые они были построены селевкидским правителем Антиохом III Великим, который на непродолжительное время добился господства в Восточном Закавказье в начале II в. до н. э. По грузинским источникам, их сооружение приписывается картлийскому царю Мирвану, правившему, видимо, на рубеже III–II вв. до н. э. По происхождению он был персом. Подчинившие себе Закавказье римляне в 75 г. построили крепость в районе Мцхета. Страбон и Плиний сообщали об укреплении Гармозика, или Кумания. Оно служило пределом римских владений. К северу в горах жили свободные народы. Контроль за кавказскими перевалами в их южной части римляне возлагали и на отдельных армянских правителей.

Ситуация на Кавказе изменилась, когда ее закавказская часть вошла в зону владетельных интересов и противостояния Персидской и Римской империй. Им стали угрожать вторжения с севера гуннов, алан и иных народов, покорить которые империи были не в силах. Особо разрушительным было вторжение через Дарьял гуннов в 395   г. С конца IV в. между империями велись переговоры о строительстве крепости в районе Дарьяла. В 413–414 гг. Персия и Восточная Римская империя (Византия), установившие на время близкие отношения, заключили мирный договор. Одним из его условий было построение при равных расходах крепости, закрывающей путь для вторжений гуннам.

Крепость была построена, но за счет только персидской стороны, более заинтересованной в ней, т. к. она защищала дорогу непосредственно в персидские владения. Персия неоднократно требовала от Византии соблюдения договора в вопросе финансовой и военной поддержки крепости. Но Византия, чьи владения менее страдали от набегов, старалась уклоняться от выполнения своих обязательств, не желая и усиливать влияние в регионе Персии. Такое поведение приводило и к прямым столкновениям между империями. Сама крепость управлялась персидскими наместниками или закавказскими вассалами Персии. Гарнизон составлялся из персидских и кавказских воинов.

В самом конце V в. крепость оказалась в руках гунна Амбазука. Он считался другом византийского императора и предлагал тому в 500 г. ее выкупить. После смерти Амбазука крепость в 507 или 508 г. была возвращена под персидский контроль шахом Кавадом I, изгнавшим из нее детей Амбазука, при официальном отказе Византии от претензий на ее владение.

Следует учесть, что уже после 387 г. Картли (Иверия), или Вирк, в статусе персидского марзпанства Варджан была включена персами в состав своей провинции Kōst-i Kapkoh, объединившей все Восточное Закавказье. Поэтому Дарьяльское укрепление получило название Iuroj pahak – «Иверии стража» (Приск Панийский, Агатангехоз, Иоанн Лид). Оно охраняло северную границу персидской провинции Kōst-i Kapkoh, а не лежавшую гораздо южнее, с другой стороны Кавказских гор, границу Картли.

По данным источников (ал-Баладури, Ибн ал-Факих ал-Хамадани), Кавад I укрепил оборонительную линию своих кавказских владений, включая Дарьял. Укрепление затем производил и шах Хосров I Ануширван (Себеос, ал-Баладури, Ибн ал-Асир, Ибн ал-Факих ал-Хамадани, Ибн Хордадбех). Дарьяльское укрепление стало одним из пунктов в персидской пограничной линии, протянувшейся от Дербентского укрепления в Дагестане до Клисурской стены в Абхазии. Контроль горной территории, не входившей в состав Картли, между Дарьяльской крепостью и Мцхетой, персы по договору возложили на цанаров, обитавших в верховьях Терека. Такое положение продолжалось до 620-х гг., когда могущество персов в Закавказье было подорвано в противостоянии с Византией. В сложившейся обстановке крепость на некоторое время перешла во владения алан и хазар. Затем арабы, завоевав Восточное Закавказье, повторили персидский опыт, организовав в 701 г. вместо Kōst-i Kapkoh свою провинцию al-Arminīya (просуществовала до 884 г.).

Захват крепости арабами представлен источниками (ал-Табари, Халифа Ибн Хаййата ал-‘Усфури, ал-Якуби, ал-Баладури) различно. По одним данным, в 724/725 г. полководец ал-Джаррах впервые запер «Ворота алан». По другим, во время похода 727–728 г. против хазар полководец Маслама захватил у них «Ворота Аллана». Также сообщалось, что правитель ал-Арминийа Марван б. Мухаммад в 735/736 г. отправил экспедицию, которая захватила три крепости в стране алан. Одну из них исследователи считают Дарьяльским укреплением. На следующий год арабы, идя через Дарьял, подвергли алан тотальному опустошению и уничтожению, что свидетельствует об ожесточенном сопротивлении тех, возможно, при поддержке хазар. Захват крепости приписывается Мурвану Глухому и в «Жизни Вахтанга Горгасала».

Наконец, сообщается о захвате Дарьяльского укрепления правителем al-Arminīya Йазидом б. Усайд ал-Салами около 754 г. или 758 г. Арабам подчинились и цанары. В укреплении была размещена конная стража из наиболее верных воинов с регулярным денежным содержанием. Арабы переняли от персов и название крепости, но в форме единственного числа для обозначения народа и с ошибочными попытками выделить в нем артикль – Bāb al-Lān.

В армянском анонимном источнике повествуется о захвате крепости у «Ворот алан» арабским полководцем Ахматом, который затем вместе с полководцем Малимом потерпел жестокое поражение от алан. События в источнике помещаются перед 717–718 гг. Современные исследователи справедливо считают сообщение вымышленным. В горной зоне арабам приходилось сталкиваться с мужественным сопротивлением цанаров.

Сведения об арабском гарнизоне в «Замке Ворот алан», получавшем провиант из тифлисского пограничья (эмират Джаффаридов), сохранялись как минимум до 930-х гг. Иованнес Драсханакерци отмечал, что во время похода в самом конце 893 г. армянский правитель Смбат I Анийский ненадолго захватил Аланские ворота с защищавшей их крепостью. Насколько правдивы сведения о захвате крепости, сказать сложно, учитывая преувеличение источником степени зависимости Картли от армянских правителей.

В начале X в. о «Воротах алан» как крепости на вершине горы, охраняемой тысячами ее обитателей, сообщал Ибн Руста. По сведениям второй половины 930-х гг. ал-Масуди, «Замок Ворот алан» находился между царством алан и Кавказом, на твердой скале, неприступно господствуя над дорогой, мостом и рекой. Его охранял арабский гарнизон, но было бы достаточно и одного человека, чтобы никого не пропустить. В персидской «Области мира», составленной в 982/983 г., впервые город Дар-и-Аллан, располагающийся на высокой скале и охраняемый ежедневно сменяемой охраной из тысячи человек, называется самым процветающим из городов Аллана. ’Абд ар-Рашид ал-Бакуви в начале XIV в. сохранял сведения, что Калат ал-Лан являлся очень укрепленной крепостью в земле ал-Лан, на вершине горы Баб ал-Лан. Полагали, что даже один человек в ней мог воспрепятствовать движению войск всех царей земли. Крепость находилась на массивной скале. Город имел и большой мост удивительной постройки.

Вторжения монголов уничтожили Аланское государство, отдельные части которого долгое время оказывали упорное сопротивление. Иоанн де Плано Карпини в 1246 г. сообщал, что монголы осаждают крепости многие годы, как теперь осаждают одну гору в земле алан уже двенадцать лет. Но аланы оказали им мужественное сопротивление, убив многих воинов и вельмож. Ибн Саид ал-Магриби и Абу-л-Фида сообщали, что крепость ал-‘Алāн была одной из самых укрепленных цитаделей мира. Татары сильно пострадали под данной крепостью и взяли ее только после продолжительной осады.

Дальнейшая история крепости оказалась связана с противостоянием монгольских Хулагуидов (Иран), захвативших Закавказье, и монгольских Джучидов, господствовавших на Северном Кавказе (Золотая Орда). По грузинскому «Хронографу», «дорога Дариалана», как и Двалетская дорога, поступила под контроль картлийских правителей – вассалов Хулагуидов. Само Дарьяльское укрепление стало границей между владениями Хулагуидов и Джучидов (Ибн Саид ал-Магриби, Абу-л-Фида).

После 1265 г. «Дараланские ворота» по приказу Хулагуидов взял под охрану тангут Джасан. Полагают, что сама крепость могла быть в руках тех алан, которые стали вассалами Джучидов. Смена отношений привела к разгрому аланского города Дедякова в 1278 г. Тогда Джучидами могло быть захвачено и Дарьяльское укрепление. Вскоре после 1295 г. картлийским правителем Давидом VIII – вассалом Хулагуидов, было инспирировано изгнание монгольского гарнизона силами местных горцев. Господство монголов, уничтожение Аланского государства, отсутствие торговых сообщений и т.д. в конечном итоге привели к утрате укреплением прежнего значения и к его упадку.

К сожалению, часть Дарьяльского укрепления, ныне располагающегося на территории Грузии, чья крепость с легкой руки М. Ю. Лермонтова получила ошибочное название «замка Тамары», в XX в. была разрушена при проведении газопровода и иных строительных работ. Укрепление располагалось на левой стороне реки Терек. Здесь зафиксированы остатки крепости на отдельном скалистом холме и трех взаимосвязанных оборонительных пунктов ниже – фрагменты мощной стены и двух башен, ныне не фиксируемых (одна башня отмечается на правом берегу). Их объединяет и техника строительства. В цементировке стен обнаружены следы использования деревянных прутьев для придания сейсмостойкости. На холме отмечена стена толщиной от 1,5 до 2,5 м, укрепленная контрфорсами. Лучше сохранилась ее северная часть – около 60 м.

К ней примыкает четырехугольная башенка. На западной оконечности стены, на заметной высоте, сохранились остатки небольшого укрепления. С южной стороны к цитадели примыкает мыс, на вершине которого также есть следы небольшого укрепления. На западной стене цитадели фиксируются развалины двух башен. С восточной стороны, предположительно от подземного хода, к Тереку ведет извилистый ход с каменными ступенями, защищенный стенами высотой в человеческий рост. Возможно, в прошлом он был крытым. По подсчетам исследователей, минимальная численность гарнизона, необходимая для удержания укрепления, составляла 100 человек, а местное сельское производство могло обеспечить минимум около 755 человек.

Ложбина между холмом и основным горным массивом преграждена двумя каменными стенами толщиной в 2,5–3 м со следами глиняных водопроводных труб. Наличие водопровода сопоставимо со сведениями ал-Масуди – об источнике пресной воды, сбегающем с вершины скалы и выходящем в середине «Замка Ворот алан», ал-Казвини – об источнике пресной воды, бьющем прямо из середины скалистого места, где стоит крепость, и’Абд ар-Рашида ал-Бакуви – об источнике хорошей воды, бьющей из скалы. К югу от укрепления обнаружено поселение с мощным культурным слоем. Его материалы в основном датировались VIII–X вв.

Под основанием стены крепости и возле нее обнаружены погребения 390 и 396 гг., т. е. предшествующие времени строительства. Самый ранний слой внутри крепости датируют 428–598 гг. Здесь обнаружены образцы стекла и керамики, характерные для изделий из Персии. Также представлены отдельные находки хазарского происхождения. Персидские предметы обнаружены и в погребениях близлежащих могильников.

Полагают, что Дарьяльское укрепление затем составило единый оборонительный комплекс с Гвелетским укреплением, располагавшимся на 3,5 км южнее. Древнейший слой в Гвелетской крепости датируют 776–969 гг. Само укрепление более приспособлено к противодействию опасности с юга. Самый поздний слой в Дарьяльской крепости датируют 1300–1411 гг.

Ящечные погребения в могильнике возле крепости датируют от 671–770 до 988–1050 гг. и относят к доаланскому гарнизону и его семьям. Они свидетельствуют о присутствии представителей азиатского происхождения, в том числе монголоидного, что в общих чертах сопоставляется со сведениями ал-Масуди об арабском гарнизоне. Один из погребенных воинов был убит ударом сабли. Точно установить вероисповедание погребенных ученые не берутся. Но отмечаются черты, которые могли бы толковаться и в пользу их исламского вероисповедания. В одном из поздних неисламских погребений отмечается воздействие культурных традиций с севера.

Техника возведения Дарьяльского укрепления аналогична таковой у Хилакской стены в Куртатинском ущелье. Такая техника и практика расположения укрепления по обоим берегам горных рек сопоставимы с памятниками типа Верхнечирюртовского городища. Они сооружались персами, чтобы обезопасить свои закавказские владения от набегов с севера. Полагают, что и Касарское укрепление в Алагирском ущелье построили персы.

Долгая история Дарьяльского укрепления сказалась в возникновении легенд о его строительстве Александром Македонским (Прокопий Кесарийский, Вениамин Тудельский, Гильом де Рубрук, Степанос Орбелян, Аракел Даврижеци), который никогда не был на Кавказе, что отразилось и в названии «Врата железные» русских летописей. В мусульманской литературе параллелью такой «истории» были утверждения о построении укрепления Испандийаром (Синдбад), сыном Гиштаспа (ал-Масуди, ал-Казвини, ’Абд ар-Рашид ал-Бакуви), или «одним из мифических персидских царей» (Йакут ал-Руми). С данным кругом легенд связано и мнение о построении персидским полководцем Ардабой при правителе Феридуне, сыне Джамшида (Давид Багратиони). В поэме «Шахнаме» Фирдоуси некая крепость строится якобы покорившимися персам аланами.

Первое исторически фиксируемое название укрепления «Ворота алан» имело географическое происхождение и определяло крайний пункт персидских владений. За ними лежали собственно Дарьяльское ущелье и владения аланов, откуда исходила опасность для персидских владений. Их охраной диктовалось название «Иверии стража». Опасностью с севера определялись и такие названия, как «Хонские ворота» (Вардан Великий), т. е. ворота гуннов, «Ворота хазар и алан», «Ворота хазар» (ал-Хваризми). Они же ошибочно назывались «Каспийскими воротами» (Прокопий Кесарийский, Иордан, Менандр, Константин Багрянородный), а в армянских источниках – «Албанскими воротами». Расцвет укрепления пришелся на X–XIII вв., когда оно стало укреплением Аланского государства. Тогда его название обрело новое значение – охраняемый вход в Аланию.

В отдельных грузинских источниках строительство или владение укреплением с домонгольского периода приписывались правителям Картли, что являлось вымыслом, поддерживаемым и определенной частью современных исследователей. В новой столице одного из северокавказских субъектов со странным персидским названием «Магас» («Муха») была поставлена въездная арка «Аланские ворота», которая ни территориально, ни архитектурно, ни культурно, ни исторически не имеет ничего общего с «Воротами алан». Причем она поставлена там, где в псевдонаучных изысканиях отрицается аланская составляющая в названии Дарьяла, что делает бессмысленным само название арки. Странный уже в своей первой части английский вариант ее названия Alania Gates еще и представляет их в своей второй части как некое множество, видимо, это перевод с русского существительного «ворота». Укрепление «Ворота алан» изначально вело в провинции Персидской империи и Арабского халифата, закрывая в них путь именно аланам и иным воинственным народам с севера. Но и когда оно спустя столетия перешло на определенный период под контроль самих аланов, то не стало ни воротами их столицы, ни воротами какого-то неаланского города, как сегодня пытаются представить «Аланские ворота», которые якобы согласно вывешенной на них доске «символизируют мощь и величие… столицы Аланского государства»…

Алан Туаллагов, доктор исторических наук, завотделом археологии СОИГСИ им. В.И. Абаева