Портал Южной Осетии

Нo сaмoe нeприятнoe в этoй истoрии зaключaeтся в тoм, чтo проблемы «Евродона» — это не проблемы отдельно взятого предприятия российского пищепрома. С похожими сложностями сегодня сталкиваются десятки и сотни компаний этой отрасли, утверждает в интервью главному редактору газеты «Аргументы недели» Андрею Угланову вице-президент агрохолдинга «Мортадель» Эльвира Агурбаш. Вот лишь несколько фактов, свидетельствующих о крайне тревожной ситуации в пищепроме.
В сентябре Автовазбанк, подконтрольный Банку России, подал иски о банкротстве структур холдинга «Белая птица» в Белгородской, Курской и Ростовской областях, их суммарный долг оценивается в 26 млрд рублей. Ранее кредитором «Белой птицы» выступал Промсвязьбанк братьев Ананьевых, но после того, как в конце прошлого года он был отправлен на санацию, найти инвестора для холдинга не удалось. В похожей ситуации оказалась птицефабрика «Великоустюгская» в Вологодской области — из-за долгов пришлось увольнять сотрудников, забивать поголовье и т. д. На банкротной птицефабрике «Шекснинская» в том же регионе с начала года также прошли массовые увольнения персонала. В августе было введено наблюдение на ЗАО «Адлерская птицефабрика», принадлежащего московской группе компаний «Континент» — она задолжала 160 млн рублей. В октябре к грани банкротства подошла птицефабрика «Родина» в Оренбургской области, симптоматика та же: долги по коммунальным услугам и зарплатам, из-за которых сотрудники предприятия уже устраивали забастовку. Список можно продолжить.
Непосредственная причина проблем птицефабрик — галопирующий рост издержек в отрасли. Особенно быстро — на десятки процентов — увеличивается стоимость кормов. При этом закредитованность многих компаний такова, что закрывать появляющиеся бреши новыми кредитами они не могут, а переложить издержки на потребителя можно лишь отчасти — доходы населения страны снова падают. В сентябре цены на курицу — самое популярное мясо в стране — подскочили на 8%, но это компенсирует далеко не все издержки производителей.
Резкое ухудшение финансового состояния компаний наблюдается и в других сегментах животноводства. Например, в сложном положении оказался крупнейший во Владимирской области свинокомплекс холдинга «Мортадель». «За пять лет наша компания отдала этих поборов, ретро-бонусов торговым сетям на 1 миллиард 100 миллионов рублей. Государству за этот же промежуток времени наша компания заплатила всего 940 миллионов рублей. После этого мы еще кредитовались в Сбербанке, чтобы дополнительно погасить 50 миллионов рублей. И после этого будут говорить, что у нас экономика не работает на торговые сети», — комментировала ситуацию летом Эльвира Агурбаш. В апреле был признан банкротом свинокомплекс «Пермский» — недоимка по налогам и обязательным платежам у него превысила 78,4 млн рублей. Чуть ранее суд признал банкротом крупнейшее в Алтайском крае предприятие по производству свинины «Алтаймясопром» — его долги превысили 11 млрд рублей, кредиторы отказались от «оздоровительных процедур» и настояли на конкурсном производстве. Перечень, опять же, далеко не полный.
Все происходящее можно, конечно, рассматривать как некий «естественный» процесс очищения рынка от слабых игроков, как результат действия пресловутой невидимой руки, которая убирает неэффективные предприятия и способствует концентрации активов пищепрома. Однако подобные объяснения теряют смысл, если вспомнить, что привлечение инвестиций в эту отрасль было целенаправленной политикой государства, которое в определенный момент сделало ставку на импортозамещение, причем не в момент введения антизападных санкций в августе 2014 года, а гораздо раньше, при формировании национального проекта по развитию АПК. Теперь же государство фактически умывает руки, исключая само слово «импортозамещение» из отраслевых программ и на каждом углу трубя о необходимости развития экспорта. Спору нет, задача нужная и правильная, но во многом перезрелая — о внутреннем перепроизводстве пищевой продукции много говорилось еще в 2014—2015 годах. Падение доходов населения только усугубило эту проблему, и в результате возник самовоспроизводящийся цикл сложностей: из-за внутреннего перепроизводства производители не могут повышать цены, а люди не могут больше мяса из-за того, что у них нет на это денег, экспортные же возможности доступны далеко не всем. В результате предприятия массово отправляются на банкротство, и на следующем шаге может быть легко поставлен вопрос о том, чтобы снова открыть импорт мяса из «санкционных» стран. Первый шаг в этом направлении, видимо, уже сделан: в феврале Россельхознадзор снял ограничения на ввоз живой птицы, инкубационного яйца и мяса птицы из США и Канады, а также отменил ограничения на транзит по территории России живой птицы из Канады, живой птицы и продукции птицеводства и яиц из США.
Наконец, есть еще один аспект ситуации вокруг «Евродона» — если угодно, морального характера. Именно такие люди, как Вадим Ванеев, еще совсем недавно были живым воплощением того, что бизнес разделяет принципы экономической политики, которые декларирует власть. Можно сколько угодно искать ошибки, допущенные Ванеевым в управлении своей компанией, но в главном с ним поспорить сложно — кредиты государственного «банка развития» направлялись по прямому назначению, на строительство производственных объектов, а не выводились в офшоры и не вкладывались в валютные спекуляции. Сам Ванеев никогда не был замечен в скупке элитной недвижимости в сталинских высотках, строительстве загородных дворцов, использовании бизнес-джетов и т. д. — словом, его деловая и человеческая репутация не подлежит сомнению. Остается лишь надеяться, что его таланты России еще пригодятся.